- Барнс, открой мне страшную тайну, - Уилл изображает смертельный ужас и внимательно заглядывает Бену в лицо. - Страшную-страшную тайну своего рождения.

Бен улыбается, качает головой и прищуривает глаза. От одного этого дьявольского прищура Уилла уже бросает в жар, но и эту роль, как и прочие, он играет до конца – со всё тем же выражением неподдельного ужаса.

- В какой страшный день из всех трехсот шестидесяти пяти...

- ... или шести, - Бен обвивает пальцами чашку с кофе и отпивает, не сводя с Уилла глаз.

- ... или шести - ты явился на этот грешный свет, - бодро заканчивает Уилл и, сложив на столе руки, наклоняется вперед.

Бернс откидывается на стул, отбрасывает со лба челку – почему тебе так хочется коснуться этой открытой шеи, выбрось это из головы - и смотрит на Уилла из-под полу-прикрытых век всё теми же, лукаво-смеющимися глазами.

- Зачем тебе эта страшная тайна, а, лохматый?

- Я серьезен как никогда. Вдруг мне придет в голову закатить в твою честь шикарную вечеринку, накупить ненужных подарков, заказать огромный торт...

- ... со стриптизершей внутри...

- ... со стрип... Я серьезен как никогда, а ты...

Уилл делает абсолютно невинные, ангельски обиженные глаза, и опускает подбородок на сложенные руки. - Я правда серьезно. Когда у тебя день рождения?

- Двадцатого августа.

Он кивает и задумывается. Бен смотрит на него сквозь тени ресниц, пользуется ситуацией. Рас-сма-три-ва-ет... Любуется.

- Мелкий, ты что, обиделся?..

Уилл переводит взгляд со столешницы на Бена и внимательно смотрит ему в глаза - тонет и не сопротивляется. И не хочется.

- Может быть, я тебе приятное хотел сделать. М?

Бен наклоняется вперед, приближает лицо и тихо шепчет не отводящему взгляда Уиллу:

- Откуда тебе знать, что мне будет... приятно?

- А это, - серьезно, решительно, - мы сейчас проверим.

И протянув руку, кладет её на шею Бена и приближает его голову еще ближе. Тот выдыхает - жарко, надрывно - и отвечает на медленный, нежный поцелуй.

- Так - приятно?..

- Мелкий, ты просто сумасшедший, - с улыбкой, скользнув взглядом по приоткрытым - зовущим - губам.

- Это плохо?

- Это прекрасно...

- Лучше стриптизерши, правда же? - Стараясь удержать голос ровным.

Бен качает головой и, проводя пальцами по его волосам, выдыхает в рот:

- Глупый ты...

Рано утром в кофейне пусто, а углового столика от стойки не видно.

- Осталось только дожить до августа, - тихо, заглядывая в кофейные глаза.

- Куда я тебя теперь отпущу, - и эта улыбка тоже манит, и сопротивляться опять не хочется. И незачем. И ведь так хорошо.

На губах Бена - терпкий вкус ароматного напитка, у Уилла дрожат ресницы и прерывается дыхание, он благословляет утро и кофе, август и угловые столики, весь мир и - это...

Приятно. Очень приятно.